Стопки стульев, скрученные зонты, оставленные вещи — Юлия Галушина фотографировала туристические пляжи на рассвете, в редкий момент тишины и безлюдности.
Уже в конце XIX века техника позволила людям «путешествовать», не выходя дальше соседней улицы с кинотеатром. Братья Люмьер и другие пионеры индустрии отправляли своих сотрудников в экспедиции, чтобы зрители могли переноситься в экзотические места и смотреть на других людей.
Документальная фотография позволяет и сейчас взглянуть на историю ХХ века собственными глазами, а также рождает художников наподобие Андреаса Гурски, которые расширяют документальный подход — не только техническими новинками, но и смещением фокуса. Часто они вовсе не акцентируются на людях, не изображают их.
В проекте «За час ДО» Юлия Галушина фотографирует пляжи без людей на рассвете, чтобы запечатлеть эстетику «отсутствия в присутствии».
Юлия Галушина — документальный фотограф и журналистка из России. Окончила школу «Докдокдок». Сейчас живет в Австралии, работает над долгосрочными персональными проектами.
— Серию «За час ДО» я снимала на многолюдных пляжах в Таиланде и Турции — но на рассвете, когда другие отдыхающие спали.
Если вы жили в городе и выходили из дома на рассвете, то видели, как застывшее пространство вдруг начинает пульсировать и суетиться. Туристические пляжи просыпаются так же стремительно: уже через час отдыхающие сражаются за свободные шезлонги, выстраиваются в очереди за коктейлями, болтают на множестве языков. Я хотела запечатлеть то короткое мгновение, когда обычно шумное пространство молчит.
На рассвете пляжи выглядят сюрреалистично, поскольку людей нет, но их присутствие заметно повсюду. На шезлонгах — одежда и полотенца, на столах — бокалы с недопитым; каждый зонт и надувной матрас напоминает, что он здесь для кого-то. Меня заворожила эта эстетика «отсутствия в присутствии». Побережья напоминали пустые дома, из которых все разом ушли.
Каждое утро вещи на шезлонгах появлялись раньше людей: отдыхающие вставали посреди ночи, чтобы «забронировать» выгодные места, и возвращались досыпать. Некоторые не убирали «свои» шезлонги с вечера. Меня интересовало это осязаемое перетекание одного дня в другой. Полотенца и пластмассовые игрушки на песке превратились в метафору продолжения. Эпилог вчерашней жизни становился прологом нового дня, крича: место занято!
Снимая серию, я поняла, что пространство вокруг меня всегда чем-то наполнено. Отдыхающие сменяют друг друга каждый день, и каждый оставляет свой след.
У пустоты всегда есть какой-то образ. Он бывает неприятный: дискомфорт внутренней пустоты или тревога нынешней пандемии. Но пустота может быть синонимом самодостаточности и покоя, передышкой, тишиной. Эта тишина позволяет наладить связь с собой и миром.
Работая над серией, я с удовольствием слушала тишину. В ней была особая эстетика: ожидание не нового, а следующего дня — такого же, как вчера. Туристы меняются, а музыка, зонты, массажисты — остаются.
Я занимаюсь фотографией 15 лет, документальной — 3 года. Я выбираю тему, которая меня волнует, и исследую ее — иногда месяцами или годами. Мне нравится рефлексировать об увиденном или услышанном до тех пор, пока я через внешнее не доберусь до сути, нравится находить новое и неожиданное в простых моментах. Документалистика дает пищу для интровертов, это мой способ говорить с окружающим миром.
В отличие от одиночного кадра документальная серия позволяет взглянуть на тему с разных сторон. Само взаимодействие кадров в серии создает еще одно измерение, формирует новые смыслы.
