Один день в Лос-Анджелесе

От автора: В моих планах посетить Диснейленд, осмотреть центр города, прогуляться по бедным кварталам Восточного Лос-Анджелеса, а также по знаменитому Голливудскому бульвару и Беверли-Хиллз.
Все мои впечатления от этого города и от этой страны являются самыми первыми (я не был прежде в США и не имел возможности сравнивать разные их части). Кроме того, прошлым днем я прилетел из Сиднея, который представляет собой образцовый город, населенный образцовой австралийской нацией.

Первый вид из окна – Голливудский бульвар и звезды с именами знаменитостей. В Лос-Анджелесе меня ждали проблемы с жильем, так как небольшие гостиницы в Голливуде заполнены, а останавливаться в Хилтоне или в мотеле за 30 миль от города я не мог себе позволить. Решением проблемы стал замечательный хостел с койкой за 30 долларов и компанией американской молодежи, прибывшей штурмовать Голливуд.

Отличные ребята, но больно красавчики и с ограниченным кругом интересов, к сожалению. Что ж, их ждет успех в кино и роли суперменов. Меня же вот такие утренние мускулистые негры в душе травмируют. Поэтому американский завтрак, и на свежий воздух.


Еду со станции «Голливудские холмы» на «Седьмую центральную» – в небоскребную часть города. Американское метро… что ж, как и во всякое воскресное утреннее метро, перевозит чудаков, рабочих с ночных смен, загулявшую молодежь. Американцы – цивилизованная нация – и поэтому не любят попадать в кадры к неизвестным фотографам, поэтому о многом приходится писать словами.


Центр города безлюден. Разве редкие бродяги просыпаются на тротуарах. Но об этом месте позднее – когда его наполнят жители Лос-Анджелеса.

Пока же сажусь в автобус, идущий в Диснейленд. Здесь первый сюрприз этого дня. Кого вы ожидаете увидеть в экспрессе «Лос-Анджелес – Диснейленд» воскресным утром. Я тоже: молодые счастливые семьи, веселые детишки, туристы… В автобусе дюжина угрюмых мексиканцев, я и один коренной американец. Я гляжу на этого человека и понимаю: перед мной реинкарнация Хантера Томпсона или в худшем случае подражатель Чарльза Мэнсона. У мужчины наркотическая ломка. Что он вытворяет! Он раздевается, разбрасывает вещи по полу, снова одевается, разувается, смазывает ноги кремом, обматывает туалетной бумагой, натягивает белые носки! Сейчас он выхватит пистолет-пулемет, и тут нам всем крышка! Однако ж его упреждают.
Мексиканцы жалуются водителю на вонь, исходящую от ног безумца. Водитель-мексиканец вежливо просит натянуть его кроссовки, но безумец в ответ тычет ему в лицо наколкой на пятке (что-то вроде нашего «За ВДВ»). За водителя вступается афроамериканец (именно так) и, не дожидаясь вторичной демонстрации роковой татуировки, бьет безумцу в челюсть. От удара мужик оборачивается вокруг оси и плашмя падает на пол, рассекая кожу под глазом и забрызгивая кровью мои ботинки. Черный парень выволакивает его за ноги на тротуар и делает ноги…

Стоп! Это Калифорния, да? Я еду в Диснейленд?.. Минут через 15 прибывают силы правопорядка. Я думаю, им совершенно нечем было заняться. Первыми подлетают с воем две пожарные машины, следом реанимация, а тут же патруль, а вот и шериф. Патруль коротко допрашивает водителя, подходит к нам и эдак с ухмылкой: «Вы ведь ничего не видели, парни, верно?» Само собой. Я думаю, стоило все ж окатить пострадавшего из брандспойта, но нет: укладывают на тележку, и в госпиталь.



Мы дожидаемся следующего автобуса и через полчаса на месте. Наркоману сюда все одно бы не пробраться: на входе досмотр ручной клади и билета стоимостью 80 долларов.

Яркое воспоминание детства: «Дисней по пятницам» и «Дисней по воскресеньям» – старые-добрые мультики и в заставке счастливые лица, потрясающие краски, волшебные замки, и все это в магической стране Диснея.

Это правда. За воротами парка играет старая американская музыка. Я оказываюсь в конфетном, плюшевом городе. Мне рады Гуфи и Микки и Мини, и веселые люди валят плотной толпой к аттракционам.



Их несколько десятков, и, конечно, это все детские забавы. Вот, один из них. Мы садимся в лодку и отправляемся в опаснейшее путешествие по джунглям. У нас опытный проводник, но на берегах, на руинах храмов не дремлют тигры и крокодилы, носороги преследуют аборигенов, свистят стрелы индейцев.



По Диснейленду приятно гулять и смотреть представления и кататься на детских аттракционах и исполнять мечту детства.






Все же это Америка. Думаю, соотношение аттракционов к заведениям с фастфудом 1 к 3. Уже к полудню большая часть посетителей оказывается захвачена огромными бутербродами по 8 долларов за штуку и ведрами с колой.
Такая манера питания, конечно, оставляет отпечаток на внешнем виде американцев. Многие посетители должны страдать от избыточного веса. Впрочем, до половины из них мексиканцы, а они славны колоссальными порциями своей вкуснейшей еды.
И еще замечание, в парке, да и во всем городе, сделано очень многое для удобства инвалидов-колясочников. От такого комфорта их много на улицах и в самом парке, только вот большая их часть – лодыри. У людей есть ноги, и эти ноги носят их худо-бедно, но куда проще жать на кнопки, сидя в мягком кресле.



Но долой критиканство. Люди здесь получают удовольствие, и нужно приобщаться к этому.



Конечно, рекламные возможности. Диснейленд – это не только о сказках и прошлом, но также о будущем. Создателям «Томорроулэнда» оно видится с машинами «Хонда», идеальной кухней от «Майкрософт» и киберстрелялками.


Но довольно. Оставляю Диснейленд и уже без приключений через час попадаю в оживший центр Лос-Анджелеса.

Думаю, пять или шесть десятков высотных зданий в даунтауне. С востока к ним примыкают бедные кварталы, а за ними аэропорт и промышленная зона. С запада – Голливуд. Воскресный день, Мэйн-стрит и Бродвей, время около четырех дня. Редкие машины, редкие прохожие и всюду поодиночке или группами бродяги и сумасшедшие.


Я иду по этому городу и действительно не понимаю, что происходит. Где кофейни, полные клерков, бары, полные молодежи. Пустота и нищие. Нищие всех цветов – белые, черные, мексиканцы. Одни спят, другие катают тележки со скарбом, роются в помойках, обирают картон. Почти все разговаривают сами с собой, видя камеру, обращаются ко мне с неадекватными вопросами, требуют денег или просят мелочь «в туалет сходить».

Очень грязно. Так выглядят телефонные будки на Бродвее, а ниже – переулок, кажется, отходящий от Мэйн-стрит. У меня только недоумение.


Небоскребы без всякой границы переходят в районы двухэтажных бетонных бараков. Здесь все те же, а к бродягам еще добавляются группы чернокожей и мексиканской молодежи, толкающиеся в теньке.

За углом, метрах в 200 от стеклянных и бетонных высоток, такая вот торговая точка. По лучшим индийским традициям. Хлам любого пошиба, но пользуется популярностью – прохожие останавливаются, рассматривают. Рядом дешевые магазины одежды – синтетические футболки по доллару и пр.




Я бывал в разных трущобах – в Бомбее, в Джакарте и других местах. Там живут очень бедные, но очень добрые люди. В Лос-Анджелесе атмосфера агрессии. От камеры люди отворачиваются, кричат что-то злобное в спину. Я не вижу улыбок, не вижу какой-либо деятельности – маята на солнце.

Возвращаюсь в центр. Хожу по нему долго и окончательно осознаю: это мертвый город. Быть может, дело в выходном дне, и все рабочие люди проводят его в своих коттеджах. Должно быть так, но для примера в Австралии города устроены по такому же принципу, но я не могу вообразить себе центр Сиднея в воскресенье в таком удручающем состоянии.


По улицам ходит охрана – именно не полицейские, а «охрана района». На следующей картинке оказание социальной помощи – бродяга в коляске с огромным котом на руках жалуется социальному работнику, что подшипники разболтались.

Прочь! В Голливуд! Но что поделать – ведь это «один день» – и в этот день по моему вагону ходит нищий. Люди отворачиваются от него.

На Голливудском бульваре туристы и ряженые. К сожалению, ряженым, в отличие от Диснейенда, не платят зарплату, и они весьма нахально требуют чаевых.

Мексиканцы жарят хот-доги, в магазинах – сувениры и жвачка, на углах – певцы и музыканты. Я вспоминаю набережную Темзы в Лондоне и эдинбургский «Фриндж», и Голливудский бульвар в этом сравнении выглядит набережной провинциального курорта. Но туристам нравится, а значит все в порядке.






Иду к Беверли-Хиллз, и вот два знаковых здания в сотне шагов от звезд на тротуаре. Первое – рекрутационный центр армии США. Второй – «израильский храм Голливуда». Странно, насколько я знал раньше, израильский храм один, и он в Иерусалиме, и он разрушен много веков.



Плавно туристическая часть бульвара заканчивается, и начинаются жилые кварталы. Уютные улочки расходятся по сторонам. За живой изгородью стоят дома, и чем дальше я иду, тем больше и изящнее они. Кто-то переезжает, и вот, пожалуйста, книги и мебель «for free». Спустя час большая часть книг уже была разобрана жителями Голливуда.


В целом, на Голливудском бульваре и бульваре Сансет и Файрфаксе безлюдно, хотя гуляют женщины с собаками и проносятся кабриолеты с золотой молодежью.


И на все это с холмов любуются хозяева этого мира, огороженные сеткой-рабицей.

Быстро темнеет, и на улицах появляются темные личности. Инцидентов не происходит, но в их поведении много агрессии и страха, и заниматься фотографией я считаю небезопасным. Поэтому Беверли-Хиллз оставляю на следующий день, и к прекраснейшим итальянцам. Здесь пыльные бутылки вина и приятная музыка и пицца и пиво.


Тяжелый подъем в хостел, а за ним в общей комнате вечеринка и водка задаром. Но нет сил, поэтому спать.